Что бы это могло значить?

Лександр напряг мускул правой щеки, сильнее фокусируя зрение.

Так, про газ ничего.

Про трубопроводы ничего.

Про драгоценный танкер Картеля тоже ничего.

А-а, вот оно! Вот это номер…

Бартельс внимательно проглядел отреферированный текст, надеясь отыскать какую-нибудь хорошую новость в тексте сообщения. Ничего утешительного.

Он быстро пробежал глазами пять небольших абзацев, переданных престижным агентством новостей «Земля – Луна». Давались и некоторые подробности аварии, включая имя и краткую биографию единственной человеческой жертвы катастрофы, пилота стыковочного комплекса Тода Бекера. Учитывая факт, что международные информационные службы по-прежнему находились в разрушенном состоянии после взрыва, это был весьма полный отчет.

Бартельсу пришла в голову мысль, что рынок, а вместе с ним и он сам могли пасть жертвой заранее спланированной дезинформационной акции. Разве не мог кто-нибудь, а вероятнее всего, ответственный за связь с прессой из числа служащих Картеля, изобрести эту историю, чтобы заставить цену на газ снова возрасти? О подобной уловке подумывал и сам Бартельс, если бы, конечно, набрался мужества и не опасался бы того, что в течение пяти секунд после передачи такой информации «Квотрикс» выдаст ордер на его арест, а он сам окажется в тюрьме особо строгого режима вместе с представляющими наибольшую опасность для общества преступниками.

В любом случае «утка», если она и впрямь была, принесла результаты. Цена на газ возросла почти на двадцать пунктов.

Но если сообщение – правда, то тогда дела обстояли еще хуже. Кто поручится за отметку, которой может достигнуть цена на октябрьские поставки газа после того, как солнечный танкер Картеля разбился, врезавшись в Луну? Другого ждать в ближайшем времени не приходится, новой революции на рынке не предвидится.

Лександр Бартельс не знал, смеяться ему или плакать.

Затем подумал о том месте на рынке, которое он мог бы занять сам. Потерял Картель свой ценный груз или нет, на подскоке цен всегда можно сыграть. Бартельс решительно прогнал сомнения и страхи, начав незамедлительно выписывать ордера на покупку на свое собственное имя.

Биип…

      Биип…

                Биип…

                     Биип…

Главный госпиталь Виктории, провинция Британская

      Колумбия, 21 марта 2081 г., 17.26 местного времени

«Доктор, альфа-ритм усиливается».

Голос шел откуда-то издалека. Уинстон Цян-Филипс плыл в море холодного тумана, омываемый прохладными каплями, все падавшими и падавшими на голову. Ветерок свободно гулял в дыре, пробитой в его черепной коробке чьими-то белыми пальцами.

Не в силах взять лучший курс, Уинстон поплыл на звуки голоса.

«Да, а постоянная дельта падает. Вот те раз…»

Другой голос донесся с противоположной стороны. Уинстон замахал в тумане беспомощными слабыми руками и попытался определить, куда же ему теперь плыть. Соображать было трудно, голова, вся в круглых белых дырах, отказывалась служить.

Так ничего и не решив, Уинстон начал медленно подниматься сквозь белую холодную морось тумана. Он открыл рот, чтобы дышать.

Открыл глаза.

Уинстон смотрел на слой белой пены, пронизанный пучком яркого света. Он подумал, что глядит на мир с океанской глади, а солнце оставляет длинный отраженный след. Зрение прояснилось, и пеной оказалась проложенная по низкому потолку акустическая труба, а свет превратился во флюоресцентную трубу, обрамленную небольшими фасетками, напоминающими россыпь самоцветов.

Над ним склонились две темные тени, похожие на моржей, пришедших непонятно зачем посмотреть на его набрякшее от влаги тело.

– Как поживаете? – спросил морж, стоявший справа. – Вам нелегко пришлось.

«Да, нелегко, – думал Уинстон. – Я был так далеко и так долго».

Он поднял руку. Рука была слабой, тонкой и напоминала сухую ветку. Уинстон коснулся лба и щек, отыскивая дыры, проделанные белой рукой. Кожа на ощупь была гладкой, и никаких дыр не было.

– У вас голова болит? – сочувственно спросил морж, разглаживая усы чисто человеческим жестом. – Неудивительно.

– Доктор, дать ему обезболивающее? – спросил другой морж, который был ниже ростом и у которого никаких усов не наблюдалось. Однако со своего ложа Уинстон мог рассмотреть его зубы, которые в этом положении выглядели клыками желтого цвета.

– Четыреста миллиграммов ибупрофена.

– Сию секунду, – сорвался с места стоявший слева.

– А как же вы плаваете, не двигая руками? – спросил Уинстон и не узнал свой голос, услышав лишь хриплый шепот.

– Что-что? – переспросил первый морж. – А-а, да у вас легкая галлюцинация. Ничего, это быстро пройдет. Вы в госпитале, мистер Цян. Вас привезли с нервной травмой после того, как биржа нынешним утром остановила работу.

– Что произошло?

– Какой-то странный электромагнитный шторм, а больше, мой дорогой друг, никто ничего сказать не может. Ходят разные сплетни. Одни говорят, что это высотная атомная бомба, возможно, из старых запасов, взорвавшаяся в момент возвращения в атмосферу. Другие полагают, что это мощный электромагнитный импульс. Еще часть думает, что имел место поток космических лучей чрезвычайной интенсивности, испущенных, по всей вероятности, близкой и пока не открытой сверхновой звездой. Ряд экспертов утверждают, что произошел внезапный отказ компьютера в международной телекоммуникационной сети. Возможно, что при программировании вкралась ошибка, схожая с вирусом. Хотя я лично не могу в это поверить, учитывая, какое количество защит сейчас применяется.

Одетый в белый халат доктора морж держался чрезвычайно самоуверенно.

– Но что произошло со мной? – недоумевал Уинстон.

– Давайте назовем это временной нервной перегрузкой. Когда вышла из строя сеть передачи данных, ваш мозг, как вы помните, был подключен к процессору виртуальной реальности. За какие-то доли секунды вы неожиданно получили огромный заряд информации, состоящей в основном из сжатых образов и активных сенсорных данных. Ваш мозг просто не мог справиться со всем этим и пошел на попятный. В течение нескольких часов вы представляли собой прекрасный образец человека в ступоре. Эти парни с биржи совсем повесили носы. Они полагали, что ваш мозг умер.

– А я? – в страхе спросил Уинстон Цян-Филипс.

– А что вы?

– Я умер?

– Нет, дорогой мой, вовсе нет! Вы в прекрасном состоянии, просто немного ослабели. Да я смотрю, у вас и голова нормально работает. Что вы запомнили из последних событий?

– Деньги, ведь я участвовал… – Уинстон похолодел от ужаса, – я участвовал в сделке по поводу газа, а на кону были деньги, мои деньги! – Паника быстро выбила туман из головы. – Мои деньги были зарегистрированы в сети, когда все обвалилось… Вы не знаете, часом, какое решение приняла биржа относительно денег, находившихся в обороте на тот момент?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил врач.

– Если они не найдут какого-либо приемлемого способа восстановить запись торгов или аннулировать их, я буду разорен. Все мое состояние было на дисплее, то есть вполне могло пострадать при трансферах. А не могу ли я сделать телефонный звонок? Вы не знаете, каналы уже свободны?

– О да. После обеда телефоны в основной массе заработали, но только местные. И, полагаю, вы пока не в том состоянии, чтобы сразу окунаться в бизнес.

– Но я вынужден, ведь это моя жизнь!

– Чепуха. Это только деньги, заработаете еще. Вы можете за один вечер сколотить состояние, по крайней мере я слышал про вас такое. Да и в любом случае беда стряслась со всеми участниками торгов, разве не так? Я имею в виду, что только в одном нашем госпитале лежит около трехсот сорока человек в точно таком же состоянии, и еще сотни пациентов находятся в других клиниках, – продолжая говорить, доктор сунул одну руку в глубокий карман халата. – Многие разделили вашу участь. Я уверен, что ответственные лица на бирже найдут способ создать паритет, как вы позволили выразиться.