– Помехи по большей части закончились, – холодно сказал Джеймисон.

– Но остается фронт заряженных частиц, который сейчас лежит между Землей и его кораблем, и он может…

Султана подалась вперед, положив руку на колено По:

– Если доктор Фриде попал в водоворот волны, то есть основания бояться самого худшего. Я сомневаюсь, что он ожидал столкновения лицом к лицу с солнечными пятнами такого размера. Уверена, что доктор, конструируя корабль, не предполагал ничего подобного.

Джеймисон кивнул:

– Возможно, вы и правы, доктор Карр… Как я сказал, поверить вам – большое искушение для меня, ведь в этом случае я решу многие свои проблемы. Вместе с тем я сомневаюсь, что весь остальной мир, в особенности работающие предприятия, у которых имеются планы и клиентура, примут мою точку зрения. Вы просите людей на целых полтора дня вверить свои жизни свежеиспеченному доктору наук и выпускнику, не защитившему еще диссертацию. Ребята, я думаю, это не пройдет.

– Но, – не сдавался По, – если есть хоть малейший шанс, что мы правы, подумайте, какого ущерба можно избежать.

– Молодой человек, я понял вас. Я свяжусь с институтом, переговорю с администрацией, и если они вас поддержат…

– Они… – с языка Моски было готово сорваться разочарованное «нет».

– Конечно, поддержат, – уверенно сказала Сули.

– …тогда я поставлю на карту собственную репутацию. Хотя Управление орбитальной механики не имело дел с индустриальным и транспортным секторами индустрии, если не считать лицензирования комплексов, если я объясню падение спутников солнечным взрывом, меня могут выслушать.

– Спасибо, доктор Джеймисон, – глаза Султаны светились от радости.

– Не стоит благодарности, – ответил доктор, восторженно улыбаясь в ответ.

Пам!

      Пам-м!

                Пам!

                     Пам-м!

101-я автомагистраль, к югу от Солванга, США,

      18.23 местного времени

«Дворники» на ветровом стекле работали в такт ударам сердца По, когда они вместе с Султаной катили обратно в Пасадену. Шел ливень.

– Как ты думаешь, что он будет делать? – спросил По Султану.

– Поговорит с деканом Уитерсом, конечно.

– А потом?

– Потом, По, я думаю, нам стоит начать искать себе работу. Ты же знаешь, что Уитерс выльет ушат грязи на доктора Фриде, выставит его положение в институте, научные труды и нынешний проект «Гипериона» в самом неприглядном свете. А после этого все наши доказательства не будут стоить и ломаного гроша.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным поскрипыванием «дворников».

– Ты знаешь, я думаю, что мы совершили тактическую ошибку, – вымолвил наконец По.

– Какую же?

– Мы пошли к этому парню из НАСА и заявили ему, что небо падает на землю. Неправильный подход. Нам следовало сказать, что мы только что получили сигнал от доктора Фриде, и он говорит, что небо падает.

– Но он не… по крайней мере пока он так ничего и не сказал, – нахмурилась Сули. – Ты же пытался с ним связаться, так ведь?

– В ответ одни помехи, и никакого ответа на тех частотах, где доктор должен бы сейчас находиться.

– Меня это тревожит.

– Да, и меня тоже… Но это не то, что я хотел сказать. Я предпочел бы получить от него радиограмму.

– И, конечно, только ты, По, ее получишь? И никаких подтверждений, скажем, от других станций или университетских диспетчеров?

– Что-нибудь в этом роде, – неуверенно сказал По.

– Это будет сообщение, переданное морзянкой, и только? – продолжала Султана. – Или, скажем, ты получил от доктора и видеоизображение? А может быть, у тебя есть и записи исследования Солнца, подтверждающие максимальную солнечную активность, сделанные его аппаратурой? Только это может убедить людей, и, будь я доктором Фриде, только такое сообщение я бы послала на Землю. Где ты собираешься раздобыть подобное доказательство? И каким образом ты осуществишь этот подлог?

– Ну… не сам я и не сейчас. Я знаю нескольких настоящих кудесников из отдела компьютерной графики. Они могут сотворить такое, что даже искусственный интеллект попадется на удочку. Манипулируя отдельными электронами сигнала…

– А как же конспирация? Сколько людей ты собираешься привлечь? – Карр покачала головой. – Рано или поздно правда выплывет наружу, и нам с тобой больше никто никогда не поверит, а нам еще жить и жить.

– Это стоит того, если люди встрепенутся и вовремя подготовятся к магнитной буре!

– Но и это может не сработать. Нет, мы сделали все, что могли. Сообщили свое заключение самому высокопоставленному чиновнику, до которого смогли добраться. Теперь для больших людей наступило время действий.

– А может быть, и нет, – ответил По горько.

– Выбор за ними.

В машине вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом дождя да скрипом «дворников» по стеклу.

– Так что мы просто едем домой и убираем сабли в ножны, – подытожил Моска.

– Нет! Мы едем домой и собираем друзей. Мы будем наблюдать, делать записи и документировать все происходящее. Мы напишем историю взрыва – твои наблюдения через телескоп, гипотезы и предположения доктора Фриде и все доказательства, которые сумеем собрать. А затем мы сделаем доклад для научного сообщества.

– Ну и к чему весь этот шум?

Султана Карр грустно смотрела в окно:

– А к тому, По, что слышал ли ты когда-нибудь о солнечных пятнах, появлявшихся поодиночке или всего лишь одной парой? Я – нет. Всегда только циклы и волны пятен.

Часть пятая

Через семнадцать часов после взрыва

Глава 22

«Мы продолжим службу…»

Шаг

      Шаг

                Шаг

                     Бег

Пересадочная станция Коннор, 22 марта, 9.31 единого времени

Зал ожидания на многорежимной пересадочной станции Коннор напоминал огромный копошащийся муравейник или одиноко стоящий в степи дуб, на ста девяносто девяти ветках которого безуспешно пытались рассесться две сотни скворцов. Люди слонялись из угла в угол, подпирали стены или убивали время, кучкуясь небольшими группками.

Если бы Дмитрий Урбанов не знал причину задержки, он бы предположил, что сбой в расписании связан с какой-то серьезной аварией: возможное столкновение кораблей где-то неподалеку или скоординированный, кибернетический выход из строя стыковочных узлов станции.

Как бы то ни было, двадцатирублевая банкнота многозначительно перекочевала в руки кассира для выяснения истинной причины.

– Всю эту заварушку затеяли бюрократы, – сообщил молодой человек тихим голосом Урбанову. – НАСА, правительственная организация США, распространило сообщение о какой-то радиационной угрозе, наверняка являющееся плодом воображения ученых. Как бы то ни было, Европейское и Японское космические агентства, а следом и Байконур быстро среагировали и объявили немедленную посадку всех воздушных судов, находящихся в ту пору в небе. Это коснулось лунных рейсов, шаттлов, стратопланов. До меня дошли слухи, что чрезвычайное положение продлится от одного до трех дней, но точно никто ничего сказать не может.

Еще за десятку Урбанов узнал кое-что поинтереснее.

– Если хотите знать правду, то пассажирские авиакомпании и космические агентства отнеслись к предупреждению так серьезно лишь потому, что они – юридические лица. Я уверен, что все в порядке. Но если хоть кто-то пострадает во время этого якобы кризиса, то умный юрист сумеет обвинить компании в халатности и игнорировании официальных предупреждений. Так что все предпочитают остановить полеты и подождать сколько надо.